Европеизация общества

Европеизация общества вела к еще большему закрепощению. Иоанн Грозный отменил право крестьян менять своих хозяев в Юрьев день, Екатерина П раздала рабов престола своим вельможам, Александр II отменил крепостное право, оставив многих без средств и возможностей к существованию. Привнесение чужой культуры, традиций управления, государственного устройства всегда имеет противодействие в русской традиции и приживается достаточно долго. Психологическая дистанция в данном случае возникает между различными культурными традициями, это свидетельство первоначальной их изоляции. 3) Молчаливое согласие с теми, кто стоит у власти, и разрешение им делать все то, что им заблагорассудится. Для народа главное, чтобы был «царь-батюшка», который защитит и сплотит, который обо всем подумает и решит. Сама же масса не способна к этим действиям. Люди готовы отдать свою свободу взамен чувства защищенности и стабильности, вместо собственных мыслей пользоваться чужими, действовать так, как требует лидер. Кроме этого форма организации и руководства строится не только на принципе предотвращения опасности и централизованности государства, но и на принципе благоприятствования открытому проявлению народной фантазии. Монархи, отмечает Э. Эриксон, становятся аристократической элитой и олицетворяют собой защитников слабых моральных сил народа. Поэтому они и разыгрывают на сцене истории величайшие спектакли порой полные абсурда: сначала это величайшие грешники, которые искупают свою вину глубже и болезненнее, чем все остальные, в финале же они становятся значимыми фигурами, выросшими не только в своих глазах, но и в глазах общественности. Эта игра лидера с массами циклична, и до тех пор, пока она будет продолжаться, люди будут в ней принимать непосредственное участие, так как все роли распределены и действия в соответствии со сценарием расписаны. За счет взаимодействия толпы с властью формируется коллективное Эго и развивается национальная и моральная идентичность. Потеря же идентичности приводит к появлению страха. «Поскольку страх утратить идентичность доминирует в большей части нашей иррациональной мотивации, он призывает весь арсенал тревоги, оставленный в каждом человеке простым фактом детства. В этом критическом состоянии массы людей склонны искать спасения в псевдоидентичностях». Для того чтобы детская тревога не приобретала формы коллективных страхов и болезней коллективного разума, и используется ложная идентичность, которая позволяет поддерживать относительный баланс в обществе. Хотя характер психологической дистанции при таких условиях приобретает несколько иные конфигурации. Она не стабильна и более подвижна как в сторону увеличения, так и уменьшения пространства, потому что дистанция зависит от ситуации.